Может мы с вами
Когда-нибудь встретимся?
Друзья по интернету и знакомые?
Жизнь колесом событий вертится;
И жаждою общения ведомые,
Мы оставляем кучу времени в сети!
Так что же можем
Друг для друга привнести?

По сути, совершенно незнакомые,
Но близкие, как кажется, пути.
И как покой при этом обрести?
Когда узнал почти родные уши :)
Как будто, после долгого засушья,
… показать весь текст …

Наши предки относились очень бережно к слову устному, и уж тем более к письменному. До печатного слова книги были рукописные, причём, писали их только монахи, которые должны были прочитать много молитв, освободив тем самым ум от посторонних мыслей и настроится на написание текста! Почему же теперь мы так фривольно относимся к сказанному и напечатанному слову? Можем впопыхах обидеть, оскорбить, унизить человека. Напечатать то, что невозможно читать без возмущения или смеха.
Я уже не говорю о том, сколько грязи, злобы, заведомой лжи, сейчас льётся отовсюду на наш народ и нашу многострадальную Россию! Это отвратительное зелье под громким названием «демократия» импульсивно вытекает, наполняя то, что когда-то называлось душой европейцев!

А ведь хочется иногда друзья, печатным словом, выразиться непечатными выражениями…

Главным фактором величайших мировых переворотов всегда была устная речь, а не печатное слово. Оратор, выступающий перед народной массой, читает на лицах аудитории, насколько она понимает то, что он говорит, насколько она ему сочувствует. Аудитория тут же вносит известные поправки к тому, что говорит оратор. Между оратором и его слушателями всегда существует известный контакт. Ничего подобного не может сказать о себе писатель. Ведь он своих читателей по большей части никогда даже не видит. Уже по одному этому писатель неизбежно придает своим писаниям совершенно общую форму. Перед его глазами нет той аудитории, которую он бы видел непосредственно. Это неизбежно лишает печатное слово достаточной гибкости, достаточного понимания психологических нюансов. Блестящий оратор по правилу будет и недурным писателем, а блестящий писатель никогда не будет оратором, если только он специально не упражнялся в этом искусстве.